Документ был составлен после самоубийства в декабре прошлого года 17-летней Лили Элкорн, рассказавшей родителям о том, что хочет изменить пол. Родители, недолго думая, отправили подростка в психиатрическую клинику «лечиться». Через несколько дней девушка бросилась под колеса грузовика.

В одном из родильных домов Екатеринбурга перед кабинетом, где принимают женщин, желающих сделать аборт, весит огромная надпись: «Этот ребенок мог бы стать Моцартом». Так вот. Лили Элкорн могла бы стать программистом, писательницей, выдающимся педагогом, да кем угодно, если бы ее набожные родители, нет, даже не смотрели бы на мир шире, а просто бесконечно любили бы своего ребенка, ставя его счастье выше всех условностей и предрассудков мира.

Ежегодно в мире из-за гомофобии как родственников, так и общества в целом заканчивают жизнь самоубийством 25—30% гомосексуальных подростков. Не лучше показатель и среди старшего поколения. Но ведь, если вдуматься, это же не только люди, которые пытаются строить семью с человеком своего пола, это чьи-то сыновья, дочери, друзья, коллеги, успешные специалисты в самых разных сферах. И все это оказывается в миг малозначительным и неважным, когда становится известно об их «неправильной» ориентации. Тема сексуальных предпочтений затмевает все остальные и оказывается главным маркером, по которому оценивается человек.

Как отметил один из современных восточных мыслителей, к слову, буддист, большее зло миру приносит не гомосексуализм, а гомофобия, поскольку именно она порождает зло, ненависть и насилие. Противостоять этому сложно, но активисты (среди которых немало гетеросексуалов) во всем мире пытаются это сделать. В том числе и в России — в стране, которую в начале апреля комитет ООН по правам человека вновь призвал отменить законы, запрещающие «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних», как усиливающие негативные стереотипы в отношении ЛГБТ-людей и ограничивающие их права». Даже у нас, где уровень гомофобии за последние два года с 38% поднялся до 60%, все еще находятся, и уверена, будут находиться люди, готовые выступать за развитие любви и терпимости в обществе, а не ненависти и преследования.

— Чем жестче общество, тем большее число гомосексуалистов ощущают внутреннюю гомофобию и хотят сменить ориентацию. «Лечение» — это их вынужденный способ социализации, им нужно мимикрировать, чтобы не подвергаться нападкам, — говорит ведущий специалист в психологии сексуальности, заведующий кафедрой клинической психологии Санкт-Петербургского педиатрического университета Дмитрий Исаев, специально приехавший в Екатеринбург для участия в «Неделе против гомофобии», проходившей в российских городах в начале апреля. — И здесь возникают следующие последствия — раз общество давит на гомосексуалистов и хочет их исправить, появляются специалисты — психологи, психиатры, готовые это сделать. В основном это люди с советским образованием, и ситуация носит почти замкнутый круг, то есть когда политики заявляют о своих консервативных взглядах, сразу же обнаруживается масса психиатров, которые рукоплещут Милонову и прочим и говорят: да, точно, гомосексуализм — это не норма. Взгляды большинства психиатров соответствуют уровню бытового сознания, и они продолжают верить в то, что однополые отношения — это патология. Пациенты, попадая к таким специалистам, становятся просто жертвой порядка.

Так сложилось, что если общество принимает гомосексуалиста, он начинает принимать себя таким, какой он есть. Идеально, когда человек может принимать себя независимо от реакции людей. Но это редкость, — говорит психолог.

Несмотря на то, что в мире периодически появляются громкие высказывания о том, что «постом, да молитвой, да усиленной терапией» удалось исправить гомосексуала на гетеросексуала, по факту все выглядит иначе. В одних случаях медикаментозно подавляется сексуальное влечение, в других — человека просто запугивают чудовищной расплатой в аду за содомию и т. д. Объективно говоря, человека просто ломают, и он от безысходности принимает правила игры большинства. Но становится ли он от этого счастливее?