И вот назначена очередная попытка: прошла информация, что в России приступили к разработке Стратегии развития интеллектуальной собственности, чтобы с ее помощью перевести экономику на инновационные рельсы. И эта тема особенно интересна для нашего региона, где около полутора десятка лет назад при приватизации предприятий намеревались учитывать не только здания и оборудование, но и накопленную интеллектуальную собственность (ИС).

Нажиться на советском

Бывший в то время областным министром госимущества Вениамин Голубицкий даже подвел под начинание теоретическую базу. «Интеллектуальная собственность — это объект имущественных отношений, который стоит определенных денег. При приватизации эти деньги должно получить государство, и оно их получит», — сделал он программное заявление на специальной пресс-конференции.

Увы, пополнить бюджеты хоть федерального, хоть регионального, хоть муниципального уровней за счет приватизации интеллектуальной собственности тогда не удалось. Почему? Мнения на этот счет разнятся. Один из признанных экспертов в этой сфере Вячеслав Шихирин объяснил причину нехваткой специалистов — в то время их на Среднем Урале насчитывалось не больше десятка. Другие уверены, что государство пролетело при приватизации интеллектуальной собственности по тем же причинам, что и при приватизации всего прочего, — ее плодами воспользовались отдельные предприимчивые люди, те, кого потом стали именовать «новыми русскими», а еще позже — «олигархами». Ведь даже по грубым прикидкам ИС в среднем составляет не менее трети в стоимости предприятия.

Взять хотя бы бренды, прославленные еще с советских времен. Например, тот же «Уралмаш», который достался новым собственникам чуть ли не за мешок ваучеров. Или торговые марки типа водки «Столичной», напиток «Байкал» и т. д. и т. п. Эти названия до сих пор обеспечивают хорошие продажи их нынешним владельцам. Владельцам, но не казне, не народу, хотя юридически собственность в СССР принадлежала народу, и именно российским гражданам должны были достаться по наследству интеллектуальная собственность, накопленная в государстве. И честней было бы признать, что всеми советскими нематериальными активами может без ограничений пользоваться каждый россиянин.

Впрочем, со временем производители смекнули, что вовсе не обязательно выкладывать деньги за бренд, гораздо выгоднее несколько переиначить то или иное популярное название. Особенно часто этот прием используется в продуктовой сфере. К примеру, на прилавках вместо привычных конфет «Ласточка» появляются ее клоны с добавлением какого-нибудь прилагательного: скажем, «Небесная ласточка».

Приумножается в кризис

С тем, что ИС является значимой величиной, согласен принадлежащий к уральской юридической школе Павел Крашенинников, который возглавляет в Госдуме РФ Комитет по законодательству. По его оценке, «стоимость торговых марок, брендов и других средств индивидуализации достигает астрономических сумм. Постоянно появляются новые объекты интеллектуальной деятельности, новые способы их использования, которые, очевидно, требуют защиты, в том числе и судебной».

И последнее уже стало бизнесом — на Среднем Урале появилось несколько специализированных фирм, которые зарабатывают на защите интеллектуальных прав. Да и возникшие у нас не так давно суды по интеллектуальным спорам без работы не сидят.

То есть наработана база, которая в определенной степени позволяет приступить к капитализации ИС и включению ее в хозяйственный оборот. С другой стороны, в период экономического кризиса активизируется интеллектуальный поиск, увеличивается число регистрируемых патентов… Что и понятно, так как в условиях нехватки ресурсов растет потребность в минимально затратных решениях.

В то же время сложившиеся условия хозяйствования никак не стимулируют инновации. Так, прибыль, получаемая от внедрения инновационных продуктов, облагается налогами в обычном порядке. А высокая стоимость заемных средств затрудняет их использование для финансирования разработки и внедрения чего-то нового. В связи с чем выработка Стратегии развития интеллектуальной собственности, в рамках которой оказывалась бы системная господдержка приумножению и защите различных ноу-хау, более чем актуальна.

С чего начать

— Где-то в недрах Госдумы затерялся законопроект об интеллектуальной собственности, — говорит президент Союз малого и среднего бизнеса Свердловской области Анатолий Филиппенков. — Его необходимо найти, стряхнуть пыль (обновить и подкорректировать) и в срочном порядке вводить в действие. Согласитесь, странно, если Стратегию развития интеллектуальной собственности разработают и утвердят, а законодательной базы под то, что является ее содержанием, не будет.

Мнение этого эксперта ценно еще и тем, что он сам построил бизнес на своих разработках. И не понаслышке знает, с чем «едят» интеллектуальную собственность. Его даже чуть не объявили шпионом, когда он продал ряд придуманных  им технологий в ФРГ. Но все успокоилось, когда государство получило от этой сделки миллион долларов.

Исходя из собственного опыта, А. Филиппенков утверждает, что на нынешнем этапе оптимальным для тех, кто занимается генерированием интеллектуальной собственности с последующей ее капитализацией, является взаимодействие с технопарками. Но до сих пор нет федерального закона о технопарках. И в целом надо бы сейчас проанализировать законодательное обеспечение интеллектуальной деятельности и заполнить выявленные юридические бреши.

Но вот что настораживает. Главным организационным мероприятием в рамках разрабатываемой стратегии называется учреждение на базе нынешнего Роспатента новой федеральной службы. Как сообщил «Российской газете» руководитель Роспатента Григорий Ивлиев, «речь идет о создании единого органа управления интеллектуальной собственностью в РФ, который должен будет объединить функции всех министерств и ведомств, которые сейчас работают в этом направлении». В первую голову в новой службе воссоединятся патентное и авторское право.

Различных министерств, ведомств, агентств и прочих учреждений у нас уже насоздавали немало. Причем у каждой федеральной «конторы» появляется региональная «дочка». Однако весомой отдачи от них пока не получили ни казна, ни бизнес.

А ведь важно, чтобы Стратегия развития интеллектуальной собственности стимулировала предпринимателей и ученых на создание интеллектуально емкого продукта. Как важно и то, чтобы в результате ее реализации возросло число тех, кто хочет и может производить интеллектуальные продукты. Только тогда появится надежда на качественное изменение состава бизнес-сообщества.