И кто знает, стал ли бы Китай сегодня второй экономикой мира, если бы не ввел в свое время эти «драконовские» демографические меры. 

Впрочем, дракон — это только в нашем, европейском понимании чудовище, в Китае драконов почитают как заступников и защитников: там всегда считалось, чем больше голов дракона установлено во дворе дома, тем вы в большей безопасности. Это я к тому, что вряд ли мы способны понять до конца суть проводимых в Китае больших и малых реформ. В том числе и в политике деторождения. Когда пять лет назад мы с группой российских журналистов были в КНР, то буквально изводили китайских коллег вопросами: «Ну а что все-таки будет, если китайская семья возьмет и заведет, вопреки запретам, второго ребенка? Ведь не сошлют в резервацию, не расстреляют, наконец…». Нам казалось удивительным, как в принципе государство способно влиять на число рожденных детей в семье.

Китайцы с конфуцианским спокойствием на это отвечали: мол, все просто — второй ребенок, а вместе с ним и первый, будет лишен всех социальных благ, которые положены китайцам. А это в «коммунистической» Поднебесной — бесплатная медпомощь, бесплатные детсады, школы и вузы. Кроме того, второму ребенку не дадут прописку, а это означает, что он окажется, по сути, на нелегальном положении. Плюс, что немаловажно, нужно заплатить за второго ребенка запредельный штраф — от 7 до 10 годовых доходов. Откуда у бедного китайца такие деньги? Кстати, в деревнях закон иногда обходили, записывая по нескольку «запрещенных» детей на какую-нибудь одну семью, — штраф-то выплачивается один раз, за одного «лишнего». Ну а в целом выходило: иметь второго ребенка — значит заставить всю семью выживать. Для китайцев, многие из которых и сегодня существуют на 100—150 долларов в год (!), то есть в условиях крайней нищеты, это немыслимая роскошь и безрассудство.

Что же дала Китаю политика крайнего ограничения рождаемости? Самое главное — фантастический экономический рост. По словам Евгения Андреева, ведущего научного сотрудника Центра демографических исследований РЭШ, важным фактором стало то, что снизилась демографическая нагрузка, под этим термином понимается отношение численности детей до 15 лет и пожилых в возрасте 65 лет и старше к численности тех, кому от 15 до 64 лет. Так вот, в КНР этот показатель снизился за 35 лет в 2,2 раза, — с 0,74 до 0,34 на одного человека работающего возраста. Проще говоря, нагрузка по содержанию детей и пожилых на одного человека трудоспособного возраста получилась в Китае вдвое меньшей, чем было прежде. Рынок труда пополнился молодыми женщинами, которые теперь не были заняты рождением и воспитанием детей. Для содержания семьи с одним ребенком нужно куда меньше средств, чем для многодетной. Поэтому требования к повышению зарплаты не обострялись и труд оставался дешевым. Государству не нужно обременять себя обязанностями по образованию и трудоустройству «лишних» детей. В результате появились свободные средства для сбережений и инвестиций. Как говорит Евгений Андреев, в КНР сложилась уникальная ситуация, когда детей было уже мало, а пожилых — еще мало. Так продолжалось примерно до 2010 года, когда демографическая нагрузка, по данным аналитиков, была минимальной. И практически одновременно с ее снижением шел безудержный рост ВВП Китая.

Но счастье не бывает вечным. С годами начала все ярче проявляться обратная, негативная сторона демографической политики по ограничению рождаемости. А это стремительно увеличивающаяся доля пожилых и при этом одиноких людей. Не все знают, но в «коммунистическом» и одном из самых мощных в экономическом отношении государств мира до сих пор нет всеобщей пенсионной системы. Этот факт в КНР не очень любят афишировать, об этом вам вряд ли скажут во время туристических путешествий. Напротив, приведут пример, какую «хорошую» пенсию получает тот или иной представитель профессии. Но на пенсии могут претендовать лишь отдельные категории работников — в зависимости от предприятия, социального положения и т. д. В общей сложности на сегодня не более 27—29 млн китайцев получают трудовые выплаты по старости. Для страны с населением в 1,3 млрд — это капля в море. Кто должен заботиться об этих стариках? Если не государство, то собственные дети. Но результатом политики «одна семья — один ребенок» стало то, что сегодня каждый пятый китаец старше 70 лет живет один. Таковы данные переписи 2010 года. Они не отличаются хорошим здоровьем, многие требуют постоянного ухода.

Продумывая 35 лет назад политику ограничения рождаемости, КНР, конечно, не могла предвидеть всех ее последствий. Предполагалось, что в любой момент можно будет запустить обратный процесс, чтобы скорректировать возникающие негативные последствия. Собственно, эта попытка и предпринята сейчас. Отказываясь от политики «одна семья — один ребенок» с 1 января наступившего года, КНР разрешает семьям иметь двух детей.

Каковы будут результат, удастся ли Китаю запустить машину рождаемости в обратную сторону — мнения аналитиков на этот счет расходятся. Некоторые и вовсе считают, что Китаю пока не следовало отказываться от ограничительных мер.

При этом вот на какой показательный момент обратил внимание известный китаист Олег Яковлев, более 40 лет занимающийся изучением Китая. Сегодня в китайских семьях сформировался буквально культ маленького ребенка, кажется, что всю свою любовь и заботу, предназначавшуюся пяти-шести детям, родители обрушивают на одного-единственного, которому было позволено появиться на свет. В Китае это явление называют «маленький император». С детей сдувают пылинки, им многое позволяют, зачастую они сильно избалованы. Словом, вырастают из них уже далеко не классические представители «цивилизации рисового поля», готовые, не поднимая головы, сутками пахать за чашку еды. У них принципиально иные запросы. Плюс возросший в целом уровень жизни (несмотря на колоссальную еще разницу в доходах самых богатых и самых бедных), плюс влияние еще более развитых стран мира с уклоном на рождение одного ребенка, а то и полную бездетность, — все это может привести к тому, что сами женщины в Китае теперь не захотят иметь больше одного ребенка. Все-таки за 35 лет Китай очень сильно, если не сказать неузнаваемо, изменился. Изменилось качество жизни — изменилось само население и его запросы.

Поэтому прогнозируя будущее Китая в плане демографии до 2050 года, эксперты сегодня не иначе как делают попытку писать вилами по воде. К слову, по самым оптимистичным сценариям, население КНР увеличится к 2050 году на 122 млн человек, а по пессимистическим примерно на столько же уменьшится. Разброс, как видите, велик, и, очевидно, только сама жизнь покажет, как будет на самом деле.

Кстати

Политика «одна семья — один ребенок» в Китае предполагала некоторые исключения. Например, когда рождалась двойня или тройня. В деревне, при условии, что первый ребенок — девочка, разрешалось иметь второго ребенка. Политика по ограничению рождаемости зависела от провинции. Например, у жителей Пекина была возможность иметь двух детей, если каждый из родителей был единственным ребенком в своей семье. Кроме того, ограничение рождаемости было не так строго в отношении национальных меньшинств. Так, к народам с численностью меньше 100 000 человек ограничений не применялось. Они  имеют право на 2 или 3 детей, в зависимости от района страны.

По сообщениям правозащитников, к нарушителям иногда применялись принудительные аборты и стерилизация.

В тему

Ограничения рождаемости сегодня существуют, кроме Китая, в Индии и Иране.

В частности, в Индии жители, имеющие более двух детей, не могут быть избраны в органы местного самоуправления или правительство. Услуги, предоставляемые государством госслужащим, предоставляются только для двух детей на семью. Первые меры, направленные на контроль численности, там были приняты в 1951 году. Иран значительно уменьшил рождаемость в последние годы. Там государство требует прохождения курсов по контрацепции перед браком. Пропагандируются небольшие семьи.

В Сингапуре контроль за численностью прошел две фазы. После Второй мировой войны принимались меры по сокращению рождаемости. С 1980-х годов, после падения коэффициента рождаемости ниже уровня воспроизводства, государство пропагандирует увеличение числа детей в семье.