Это уже не первая попытка поставить проверяющих и надзирающих в жесткие рамки, однако все предыдущие эффекта не принесли.

Нужен умный госконтроль

Руководство страны регулярно поднимает эту тему. Так, Владимир Путин в послании Федеральному собранию в 2014 году призвал избавить бизнес от «навязчивого надзора и контроля». В декабрьском послании 2015-го президент констатировал, что «предприниматели пока не видят качественных подвижек в деятельности контрольных и надзорных ведомств», и поручил представить конкретные предложения «по устранению избыточных и дублирующих функций контрольно-надзорных органов».

На последнем информационном форуме в Сочи премьер Дмитрий Медведев сообщил, что ежегодно в стране проводится более 2 млн проверок, «а государственный контроль должен быть именно умным, а не частым». И посетовал, что в настоящий момент нет «приборной доски» для оценки реального качества контроля и надзора в системе государственного управления.

Более того, контрольно-надзорный прессинг, наоборот, усилился. С одной стороны, это вызвано объективными причинами: увеличением числа трагедий из-за несоблюдения противопожарных мер, из-за отсутствия технического и медицинского контроля перед выездом на линию автотранспорта, всплесками отравлений в школах, детсадах, кафе и ресторанах из-за нарушений санитарных норм… С другой — из-за кризиса «кормовая база» для контролеров сузилась, и желание восполнить выпадающие доходы заставляет нечестных чиновников придумывать новые способы доения бизнеса. Например, объявить опасным то, что на самом деле таковым не является, и выкачивать деньги из законопослушных бизнес-структур. А в конечном итоге — из кошельков граждан, так как все непроизводственные затраты включаются в цену продуктов и товаров.

И это приобрело уже системный характер, как рассказал правительственной «Российской газете» вице-президент «Опоры России», объединяющей малый бизнес, Владислав Корочкин. По его мнению, сформировалось несколько типовых моделей внедрения в законодательное поле новых обременений, неналоговых изъятий у реальных предприятий, необоснованных «обязательных требований». По сути, типичных коррупционных практик.

Производят лишь бумаги

По оценке президента Союза малого и среднего бизнеса Свердловской области Анатолия Филиппенкова, озвученной им в разговоре со мной, наши контрольно-надзорные органы нередко преследуют свой интерес, а не государственный. «Примерно 30% предпринимателей предпочитают «договариваться» с проверяющей стороной. Это значит, что в среднем треть предпринимателей вовлечена в коррупционную деятельность», — констатирует эксперт.

И куда деваться, коли действующее законодательство буквально нашпиговано немалыми возможностями использовать карательные меры. Поэтому Филиппенков убежден: «проблемы нужно решать на федеральном уровне, менять законодательство». И с ним солидарны все предприниматели, с которыми мне удалось переговорить.

Похоже, это начали понимать и на федеральном уровне. И этим и продиктованы попытки ограничить рвение ревизоров разумными рамками.

Делается упор на риск-ориентированный подход к контрольно-надзорным мероприятиям. То есть на разделение видов деятельности по шести классам опасности. Соответственно, в зависимости от этого устанавливается частота проверок. Уже известно, что действие будущего закона о госконтроле не будет распространяться на правосудие, уголовные расследования и то, что делается в рамках президентских контрольных мероприятий.

Названы и те сферы, в отношении которых риск-ориентированный подход начнет применяться уже с 1 января 2017 года: при пожарном надзоре, санитарно-эпидемиологическом контроле, надзоре в области связи и трудового законодательства. «Это самые массовые виды проверок, на которые приходится до 70% от их числа», — пояснил «Коммерсанту» член экспертного совета при российском правительстве Александр Брагин.

Но этот список может быть и расширен за счет включения в него и других проверок. Речь идет о контроле миграции, карантина и защиты растений, ветеринарии, обеспечении плодородия почв, качества зерна, а также экологическом контроле. Но похоже, что решаться это будет по результатам общественных слушаний. И не факт, что всегда получат нужный результат, так как сопротивление новациям ожидается огромное. Слишком многие кормятся от сложившейся контрольно-надзорной схемы. Она стала привычной и выросла в систему.

Не последний, но решительный бой

Корочкин приводит такую поражающую воображение цифру: до трети отечественных компаний почти в каждом регионе ничего не производят, а живут за счет административной ренты. В их число входят консультационные фирмы различных видов, референтные конторы, центры подтверждения соответствия и множество других им подобных.

«Попробуйте что-нибудь оформить или зарегистрировать, послушайте разговоры в очередях — быстро становится ясно, сколько и каких юридических лиц завязано на конкретного чиновника», — говорит эксперт. По его словам, каждая новая непонятная запятая в каком-нибудь постановлении — это новые миллионы рублей дополнительной выручки для инициаторов.

По данным, размещенным на сайте Росаккредитации, не меньше 30% всех имеющихся у нас в стране «центров подтверждения соответствия» и «испытательных лабораторий» не имеют должной технической базы для выполнения заявленных функций. И бизнес-структуры тратят миллиарды рублей на покупку фактически пустых сертификатов.

Потом контрольно-надзорные органы проверяют соблюдение «обязательных требований», удостоверенное таким якобы документом. Тогда как реально никаких исследований товаров не производилось. И это целая система, в которую встроены недобросовестные представители контрольно-надзорных органов. А опирается она на множество обязательных требований и псевдоугроз, сформированных на законодательном уровне.

И вот президент страны повел на эту систему, тормозящую бизнес, системное наступление. Первые его результаты будут видны уже очень скоро. И очень хочется, чтоб они были положительные, так как на кону, по экспертной оценке, 1,8 трлн рублей, которые может дополнительно получить бюджет, если удастся освободить бизнес от коррупционного налога.