Более того, как выясняется, с ними согласно большинство рядовых граждан. Для них все эти заборы — как красная тряпка для быка. Как вывеска «Здесь люди живут лучше, чем ты». Чтобы как-то оправдать свое возмущение, граждане обосновывают — все эти загородки приходится обходить, так что любой пеший маршрут из точки А в точку В становится длиннее.

Правда, если задать соответствующий вопрос, массовое голосование скорее всего продемонстрирует, что граждане против поездок за рубеж. Потому что самолично туда ездит отдыхать всего несколько процентов населения. А остальные им люто завидуют. По той же причине у нас большинство охотно поддержало бы идею незамедлительно утопить в болоте имеющиеся в стране автомобили марок «Бугатти» и «Ламборджини».

Но, прежде чем запрещать заборы, стоит вспомнить, ради чего их ставят. По сути, люди пытаются вернуть себе собственные дворы. Возможность отправить ребенка играть в песочницу без страха, что он уколется там о брошенный наркоманский шприц в крови носителя ВИЧ. Возможность забыть игрушки, зная, что они тебя там дождутся и через час, и назавтра. Возможность высадить красивые цветы без тоскливого опасения, что через месяц их срежут или вытопчут. Возможность, в конце концов, выносить мусор в полночь без тяжелого предмета наперевес.

Как всего этого можно добиться без заборов? Чиновники разводят руками. Даже если увеличить численность полиции вдвое и волшебным образом ее вдохновить на подвиги, наркоманов и хулиганов она не переловит. В каждый двор постового не посадишь. А без полиции здесь не справиться: хулиганы нынче юридически подкованы, отлично знают, что у обычных граждан никаких полномочий воздействовать на них нет.

Идеалисты-романтики лепечут насчет «теории чистых форточек»: мол, если героически тратить ресурсы на покраску лавочек и высаживание тюльпанов, хулиганы постепенно перевоспитаются когда-нибудь. Но, если честно, слово «когда-нибудь» в этой конструкции весьма настораживает.

Заборы разъединяют людей — это весьма поверхностная точка зрения. Они как раз спасают их от конфликтов, способных вылиться в драки и поножовщину. Страна распадается на кусочки? Но что же делать, если «объединенную» страну мы привыкли считать чем-то чужим — ходим по не своим улицам в не свои театры и на не свою работу, относимся ко всему этому соответственно. И воюем против всех. Своего у каждого из нас осталось несколько десятков метров квартиры, несколько человек семьи. Дворы могли бы стать существенным расширением личного пространства. Начавшийся с них процесс, глядишь, сделал бы «своими» кварталы, микрорайоны, города…

Чтобы возродиться, страна должна на какое-то время разделиться.

Но, видимо, не суждено. Большинство против.