В первые дни на склад завезли розовое, полусухое белое, белое сладкое и очень сухое игристое. За ним через шесть лет подтянулся и московский торговец Владимир Вишняков, доставлявший в Екатеринбург, Тюмень и Нижний Тагил «Аликант», «Мускат-Сек», «Опорю» (вино, вполне заменяющее иностранный портвейн), игристое вино «Пикникъ» и крымское шампанское «Тикташъ-Дере».

Но не прошло и еще пары лет, как главным торговцем крымскими винами на Урале стал торговый дом «Шустов с сыновьями». Новые торговцы стали заполнять рынок крымским коньяком, предлагая его даже по новомодному средству — телефону. Так, набрав местный номер 305, можно было выписать себе на дом продукцию с виноградников Ялты, Ливадии, Никитского сада, Массандры и Ореанды. Как отмечали в своих отчетах сами Шустовы, помогал в производстве высококлассного вина тот факт, что зима на Южном берегу Крыма стояла совершенно без снега и морозов.

Единственное, что мешало производству, это себестоимость товара. А главным была дороговизна рабочих рук, прибывавших в Крым преимущественно из Орловской губернии. Зарплата одного такого рабочего составляла от 75 копеек до полутора рублей в день. Но все же за десять лет Шустовым удалось отодвинуть с рынка не только своих местных конкурентов, но и даже лучшие коньячные фирмы Франции.

Вот что писала шустовская фирма в своем первом рекламном послании екатеринбуржцам: «Ввиду поощрения этого производства правительство не требует снабжения бутылок бандеролью при условии строгого акцизного надзора за розливом виноградных коньяков, получаемых нами из Крыма и Кавказа, что дает возможность потребителям убедиться в действительной натуральности коньяка. Мы надеемся, что господа потребители, сравнив наш коньяк с заграничным и убедившись в превосходстве его, не откажутся содействовать его распространению и уничтожению заблуждения, что только чужое из-за моря лучше своего, русского».

Как и упоминалось, для производства живительных крымских напитков важна была погода. Она на южном берегу во второй половине XIX века была практически всегда стабильной, если не считать морозного октября 1882 года, когда неожиданно в Крыму выпал снег. Это было настолько удивительно, что едва ли не впервые за весь век жителям приходилось спешно убирать виноградные гроздья. В это же время в Екатеринбурге все было «более предсказуемо». 1 октября 1882 года грянули вьюги, река Исеть замерзла, а местные мальчишки достали свои коньки. Следующий снежный коллапс для крымских виноградников случился ровно через десять лет, когда декабрьские бури и метели 1891 года засыпали весь Крым, отрезав его снежными заносами от всей Российской империи как с суши, так и с моря.

Но прошло совсем немного времени, и Крымское побережье вновь «наполнилось» солнцем. Как писали на Урал ялтинские метеорологи: «…в начале января 1895 года уже зацвел орех у школ, мостов, бухт и набережных…а потом кизил; к пятнадцатому января на южных склонах Крыма расцвели миндаль, ясень и лавр; теперь цветут и персики… лужайки повсюду зеленеют; масса подснежников…Синицы и дрозды поют весенние песни. Ранние сорта винограда пустили ростки. Виноградари опасаются морозов, могущих погубить нежные виноградные почки…».

Природа Крыма в те годы привлекала и научных деятелей. Так, французский исследователь Элизе Реклю в 1890 году предпринял научную экспедицию по побережью Черного моря, после чего в библиотеках рядовых уральцев появились внушительные книги с описанием Крыма. Приехал Реклю в Крым сразу после своего алжирского путешествия. В это же время члены Уральского общества любителей естествознания на седьмом съезде русских естествоиспытателей и врачей в Санкт-Петербурге обсуждали со своими коллегами планы лечебного влияния крымского берега, о чем незамедлительно сообщали уральцам через прессу.

Происходило это еще и из-за курьезных случаев, происходивших в эти же годы в Екатеринбурге. Так, однажды в июне 1883 года в Городском театре отменили новую оперную постановку из-за «болезни госпожи Меньшиковой». Какое же было удивление горожан, уже купивших билеты, когда они неожиданно обнаружили здоровую примадонну на даче местного мукомола Симанова. Еще долго потом посмеивались обыватели, испрашивая имя врача певицы Меньшиковой: «…рекомендовавшего ей лечение горловой болезни холодным ночным воздухом Симановской дачи, окруженной водой и поэтому, естественно, сырой и нездоровой!».

Как отметил один из местных фельетонистов: «…Впрочем, может быть медицина, гигантскими шагами идущая вперед, нашла, что Египет, Ницца и Южный берег Крыма положительно вредны для страдающих горловыми и грудными болезнями, а климат тундр и болот — самое рациональное лечение...».

А может, тот самый «Пикникъ» от князя Голицына поставил на ноги примадонну…

[photo]4074[/photo]

Дача городского головы Ильи Ивановича Симанова.