Детство босоногое

Александру Заимских, автору памятной стелы, было всего 16, когда в 1961 году деревня прекратила существование как неперспективная. Вспоминает он о своем детстве, и кажется, что детства этого, в нынешнем понимании, у человека и не было.

— В школу я пошел с восьми лет. Находилась она за полями, за лесами, на другом берегу Исети в Смолино. Мама боялась, что в семь лет я дороги туда и обратно не выдержу.

Дети выходили к бывшей мельнице, где их перевозили на лодке. За это перевозчик брал одно куриное яйцо. Так что каждый из ребятишек, выходя из дома, брал с собой по две штуки — назад-то тоже хотелось.

Весной, в половодье, малыши ходили в школу через Бекленищево. 9 километров туда, 9 обратно — вот такая разминка. В школе столовой не было, каждый ел то, что брал с собой. У Саши, как, впрочем, и у большинства ребят, это была вареная картошка и пара кусков домашнего хлеба.

Зимой дороги никто не чистил, и ребята становились на лыжи. Идут через лес, а там волки воют.

— Идешь и думаешь: сегодня тебя съедят или завтра, — вспоминает Александр Иванович. — Постарше, в третьем классе, стал нож с собой брать. Толку от него при встрече с волками не было бы, но на душе становилось спокойнее.

И только с пятого класса детей переводили в покровскую школу.

Уроки сделал — и помогать взрослым по хозяйству. А летом целый день на колхозных работах. Мать у Саши свинаркой работала, так что все каникулы он свиней пас. Мама в это время по дому хлопотала. Огород 30 соток, корова. Постирать на всю семью надо, сготовить.

Лес рядом, а с топливом проблемы. Лесники чуть ли не каждый день бегают: считают, сколько пеньков прибавилось.

С хлебом тоже было плохо. Все выращенное зерно почти подчистую забирали заготовители. После уборки дети ходили по полю, смотрели, не высыпалось ли где с машины зерно. Насобирают в корзинку, будто по грибы ходили, — и домой быстрее, чтобы колхозный объездчик не поймал. Иначе отберет и тут же всю добычу на землю вывалит.

Не от хорошей жизни

Население в Смолятах, как жители называли свою деревню, стало уменьшаться еще в начале 50-х годов прошлого века. Хоть и было колхозное крестьянство прикреплено к земле не хуже крепостных, но лазейки для побега находились. О родовых поместьях тогда книжек не писали. И люди за хорошей жизнью не на лоно природы, а в город стремились.

Из дорог в Смолятах только грунтовка. Дождь прошел — и ты по колено в грязи. Ни магазина, ни клуба. В свое время была начальная школа, но в начале 50-х здание разобрали и куда-то увезли. Доктор приходил раз в неделю, осматривал в основном пенсионеров, которые не могли своим ходом дойти до медпункта.

Так что особой трагедии для жителей не было, когда дали приказ о выселении. У кого раньше, у кого позже, но за лето все дома были разобраны и перевезены в соседние села и деревни, лежащие вдоль Шадринского тракта. Семья Заимских обосновалась в Покровском. А дом тот жив до сих пор.

[photo]4092[/photo]

Тянет домой

Шел год за годом, и чем дальше, тем сильнее бывших малосмолинцев мучила ностальгия. И решили они (а с того момента более 30 лет прошло) каждый год в начале мая встречаться на том месте, где была их малая родина. На стол выложат, кто что прихватил, чай на костре сготовят.

Раньше много народа съезжалось, ведь в деревне на момент ликвидации 24 избы стояли. В нынешнем же году пришло всего 6 человек — у тех, кто еще жив, возраст давно пенсионный.

Да, было трудно, но ведь не всегда. Их босоногое детство прошло на горах да по лесам. Дети прекрасно знали все грибные и ягодные места. А столько земляники было на противоположном берегу реки по склонам!

—У каждого дома в нашей деревне росла черемуха, причем ягоды по вкусу хоть немного, но отличались, — рассказывает Александр. — И мы знали, в какое время с какого дерева их собирать.

А зимой ребятня делала из чурок деревянные подобия коньков и каталась по замерзшей реке.

Шесть лет назад услышал Александр Иванович о том, что на берегу озера Тыгиш открыли стелу в память о жителях ликвидированных из-за аварии на «Маяке» деревень Тыгиш, Евсюково и Четыркино. Заело его это. Ведь у его деревни почти такая же судьба, разве что облаком радиоактивным не накрывало.

Мрамор прочнее

Для начала съездил в соседнее Кислово (вообще-то на карте это село обозначено как Кисловское, но никто из местных его так не называет) в камнерезную мастерскую. Рассказал хозяевам, для чего ему нужен мрамор, и те отдали бесплатно несколько блоков некондиции. Потом нанял трактор с телегой и стогометом. С его помощью блоки в мастерской загрузили, а на месте смонтировали. Надпись на плите выбивал сам с помощью зубила и молотка.

Метрах в 20—30 от памятника начинаются совхозные поля, но за сохранность памятника Александр не беспокоится — в сторону Камышенки они расширяться не будут. Пустошь, оставшуюся после ликвидации деревни, пытались уже вспахать, но помешали многочисленные фундаменты из-под изб и хозяйственных построек. Наломали здесь техники и бросили попытки.

[photo]4091[/photo]