В других же российских городах (губернских центрах) такие чиновники появились где-то лет через пятьдесят. Между тем в то время поселение на Исети и городом назвать было нельзя, ведь имелся лишь завод-крепость.

Хотя, конечно, с самого начала Екатеринбург задумывался как горная столица России. Об этом неоднократно писали его основатели — Вильгельм де Геннин и Василий Татищев. И заложен город был в период, когда царь Петр «в Европу прорубил окно», перенеся на берега Балтики новую столицу, которая сразу строилась по плану и, как тогда говорили, на «европейский манир». А главным надзирателем за неукоснительным соблюдением этого требования и был полицмейстер.

Екатеринбург должен быть стать продолжением петровской установки на то, чтобы новые значимые российские города сразу приобретали европейский облик. И явно не случайно, что Северная столица была названа в честь царя, а горная — в честь его жены Екатерины. Да и возводили город на Исети «птенцы гнезда Петрова». И вполне естественно, что в городе на Исети понадобился полицмейстер.

Должностная инструкция для первого екатеринбургского Polizeimeister, так это пишется по-немецки, была составлена лично Татищевым. Вот несколько выдержек из того документа.

«Надлежит смотреть, дабы все строение было регулярно построено по регламенту… також бы никакое строение за линию или из линии строилось, но чтоб улицы и переулки были равны и изрядны».

«Наипаче смотреть, чтоб берега от реки и протоков были твердо по указу укреплены и в крепости содержаны…» «Надлежит содержать все улицы и переулки в чистоте, дабы проезд был беструден…»

Или еще вот такое наставление. «Шалашей разных (временных сооружений. — В.К.) по проезжим улицам и у мостов близко не ставить, дабы те шалашами в улицах не чинили утеснения и помешательства, также чтоб были в указанном месте…»

И это соблюдалось, судя по отзывам иностранцев, побывавших в те времена на Урале. К примеру, известный французский географ Жан-Батист Эйрие, перу которого принадлежит многотомный труд «Живописное путешествие по Азии», отвел несколько страниц нашему городу. Он особо выделил, что «улицы — все по шнурку», и отметил, что «наружность города очень красива и приятна… напоминает богатые мануфактурные города европейского Запада. Великолепные каменные палаты многих здешних купцов не испортили бы иной европейской столицы, и внешняя красота жилищ соответствует их внутренности и образу жизни хозяев».

Впрочем, блюсти чистоту и плановость застройки в городе было не единственной функцией полицмейстера. В обязанность ему вменялось присматривать за старообрядцами, которые скрывали свою веру, чтобы не платить наложенный на них Петром двойной налог, а также за Монетным двором. К слову, был период в истории Российской империи, когда едва не три четверти медной монеты, находящейся в обращении, являлось продукцией Екатеринбургского монетного двора. А сделанными на Исети деньгами больше чем наполовину измерялась экономика державы.

Естественно, что там, где делают деньги, всегда много желающих поживиться. В частности, когда Монетный двор именовался «платным», а выпускаемые им платы служили в качестве денег, случился казус. Оборотистые голландские купцы стали переправлять эти платы к себе в страну и использовать там для металлургических нужд.

Хитрость была в том, что вывоз обычных медных слитков облагался пошлинами, а платы как деньги можно было вывозить беспрепятственно, в любых количествах и беспошлинно. Для России это оборачивалось подрывом экономики. Татищев представил расчеты Александру Меншикову, а тот убедил императрицу Екатерину I, которая именным указом в декабре 1726 года прекратила «делание плат».

Против хищения денег с Монетного двора был использован незатейливый, но достаточно эффективный способ. Все посетители перед уходом в обязательном порядке должны были побывать в уборной и справить нужду.

Настоящей головной болью для полиции были и фальшивомонетчики, количество которых увеличилось после того, как в Екатеринбурге стали делать деньги. Как писал посетивший уральскую столицу российский геолог академик Григорий Гельмерсен, перед его приездом судили банду фальшивомонетчиков, которые чеканили золотые голландские дукаты. Делалось это на подземном монетном дворе из нелегального драгметалла.

Чтоб не шалили по ночам, С. Сикорский завел в городе палочные или рогаточные караулы. На ночь все улицы в начале и конце перегораживались переносными заграждениями. Обязанность же дежурить возле них по очереди возлагалась на горожан, которые вооружались дубинками. Периодически они должны были проходить вдоль улиц с трещотками. Городские же ворота на ночь запирались. Но за взятку в город можно было попасть.

Важным обстоятельством было то, что первый екатеринбургский полицмейстер был боевым офицером, участником Северной войны. Причем, несмотря на то, что он был дворянского происхождения, вступил в 1703 году в армию рядовым и выслужился до поручика Московского драгунского эскадрона.

Боевой опыт екатеринбургскому полицмейстеру был нужен для того, чтобы отражать башкирские набеги. Ну и в случае волнений заниматься их подавлением. Для чего в его распоряжении находилась солдатская рота.

Опыт с полицмейстерами оказался удачным, и в 1782 году «Уставом благочиния» они были введены во всех губернских городах. Им были подчинены все полицейские чины и учреждения, с помощью которых осуществлялись «благочиние, добронравие и порядок», исполнение распоряжений высших властей, судебных приговоров и других государственных функций. Эта должность была упразднена Февральской революцией 1917 года.