Родившийся 105 лет назад «Уральский рабочий» был как две капли воды с нынешними оппозиционными блогами: жизнь невыносима, что-то там про слезы рабочего класса, извергов-капиталистов. Грудью рубили дорогу в царство свободы и справедливости. Судя по мемуарам тех лет, большая часть общества в успех пламенных революционеров не верили.

А зря. Всего через десять лет демонстрация в защиту прав женщин в несколько дней переросла в то, что потом назвали Февральской революцией. Это был этюд на тему «роль столицы в истории»: питерские рабочие были измотаны сверхурочной работой без компенсаций (работать «ради победы» они не желали) и нехваткой хлеба, уже несколько десятилетий Петербург наполнялся «креативным классом» (который тогда называли «разночинцами»), ненавидящим власть. А с началом войны город за каким-то бесом сделали местом дислокации огромной массы тыловых крыс. Ну, и шарахнуло. Городовые уволены, жандармы оплеваны, все ходят по весенним улицам, радуются свободе и поют песни. Провинция поставлена перед фактом, но срабатывает многовековая привычка исполнять распоряжения из столицы и считать столичную моду истиной в последней инстанции. Так что в глубинке тоже все ходят с бантами и поют песни на свежем воздухе. Будущее видится прекрасным. Ведь в стране столько прекрасных людей, блистательных ораторов — и, разумеется, именно они получат власть.

Но спустя полгода власть получают большевики, которых в стране не знал практически никто, запоздало съехавшиеся депутаты Учредительного собрания получают по мордасам от горстки пьяных матросов.

90 лет назад в еще недавно богатейших губерниях начинается голод. Поедание тел умерших родственников и односельчан становится нормой, не редкость, когда родители убивают одного ребенка, чтобы прокормить остальных.

Конечно, со временем жизнь приходит в нормальное русло. Ну, то есть можно жить. При этом помнящие «старые времена» предпочитают помалкивать, что до революции рабочие и крестьяне жили лучше, нежели через двадцать и тридцать лет после нее. Только спустя полвека после революции страна вышла на уровень потребления 1913 года, некоторые похвальные детали быта «России, которую мы потеряли» так и не возродились. Даже после перестройки, когда ностальгировать по царским временам «стало можно».

Более того, очередная перетряска первым делом уничтожила многие похвальные детали советского быта. Потому что ломать и уничтожать куда как проще, чем создавать. Революции расчищают место для строительства нового, да вот только не спешат зацвести цветы на выжженной земле.

Вот поэтому позиция нашей газеты кардинально отличается от той, какую она имела 105 лет назад. Дважды на одни грабли — мы слишком умны для этого.