Не случайно главный вопрос, который волнует сегодня всех, от серьезных аналитиков до простых домохозяек, — это сумеем ли мы выкарабкаться и выйти из игры достойно. Строить прогнозы дело, конечно, крайне неблагодарное. А в нынешней ситуации, когда порой кажется, что только сам бог знает, чем дело обернется, особенно. Тем ценнее труд исследователей, которые рискнули взвесить совокупные риски, которые стояли, стоят и скорее всего ожидают всех нас в ближайшей перспективе. Так, заместитель директора Института экономики УрО РАН, доктор экономических наук Владимир Бочко подготовил работу «Перспективы развития Среднего Урала в условиях растущих экономических угроз». В чем состоят эти угрозы? И самое главное — каковы все-таки перспективы? Об этом сегодняшний разговор с ученым.

— Владимир Степанович, в последнее время мы живем в условиях, когда то, что казалось невероятным еще вчера, назавтра кажется делом вполне привычным, ситуация настолько непредсказуемая, что у меня к вам вопрос, почти как к экстрасенсу, — чего нам опасаться в ближайшие год-два?

— Я все-таки отвечу как экономист, а не как ясновидящий. Во-первых, нельзя исключать продолжения санкционного противостояния с Западом. Положение явно не нормализовалось, и вполне могут последовать шаги как с той, так и с другой стороны. Думаю, нам следует ожидать замедления темпов роста ВВП, до + 1% в год, а, возможно, и ниже. Кроме того, будет постепенное нарастание инфляционных ожиданий. Как ни прискорбно, но следует ждать увеличения оттока капитала из страны. Экономические структуры правительства России исходили из того, что за весь 2014 год отток капитала составит около 20 млрд долларов. Однако по факту только за первый квартал отток капитала вырос до 60 млрд долларов. В связи с такой динамикой можно предположить, что к концу года его общий объем увеличится до 130—150 млрд долларов.

Логично предположить, что нас ждет понижение инвестиционной активности, снижение заказов в гражданской обрабатывающей промышленности.

При этом, кроме общих для России нарастающих экономических угроз, можно выделить и ряд специфических для Среднего Урала. В 2014—2015 гг. основными из них могут стать, во-первых, сдерживание экономического развития в малых и средних поселениях. Во-вторых, снижение экономической активности в северных территориях. Ну и, в-третьих, некоторое затухание производства в металлургии.

— На ваш взгляд, ситуация фатальная, или у нас все-таки есть возможность противостоять всем этим угрозам? Помните, как в анекдоте: врач сказал в морг — значит, в морг. А может, все-таки в реанимацию...

— Думаю, у региона все-таки есть потенциал, чтобы возникающие риски если и не нейтрализовать вовсе, то хотя бы свести к возможному минимуму. Все-таки Свердловская область и главным образом ее составная часть — Екатеринбург — относятся к современным индустриально развитым территориям. В этом наше преимущество. У нас квалифицированные кадры, более высокий уровень жизни по сравнению с подавляющим большинством других регионов. И одно из самых главных наших неоспоримых достоинств — это то, что у нас много интеллектуально зрелых кадров среди инженеров, управленцев, предпринимателей, людей науки, как и самих исследовательских структур. Знаете, этому фактору хотя и уделяют много внимания в программных документах, но всегда имеют его в виду, как «ритуальное» уважение к «человеческому капиталу», а надо бы использовать как действенный инструмент для создания прочной интеллектуальной базы, чтобы как можно скорее перевести экономику региона на инновационное развитие.

Нельзя забывать, что область страдает от технически устаревших основных фондов. У нас по-прежнему моноотраслевой характер производства в средних и малых городах. Ко всему, высокий удельный вес отраслей сырьевой направленности.

— Вы говорите — есть научный, интеллектуальный потенциал, а его достаточно, чтобы вытянуть регион, или нам надо во что бы то ни стало наращивать обороты?

— Тут вынужден выразиться классической фразой врачей: увы, «мы его теряем». Данные исследования показали, что персонал, занятый исследованиями и разработками, уменьшился с 1992 года по 2012-й в 1,9 раза (!), с 38921 человека до 20521. Одновременно идет сокращение количества организаций, выполняющих научные исследования, — со 133 в 1992 году до 104 в 2012-м. При этом исследователи составляют порядка 45% общей численности персонала, занятого разработками. Остальные — это технари, вспомогательный персонал и т. д. При этом, если помните, президент страны два года назад поставил задачу создать до 2020 года в стране в целом 25 млн высокопроизводительных рабочих мест. Очевидно, что значительная часть из них должна приходиться на Свердловскую область. Но если мы сегодня экстренно не начнем наращивать научно-исследовательскую базу, то, конечно, нам эту задачу не выполнить.

— Сократилось число людей, занятых в исследовательской, научной сфере, а что с промышленностью в целом начиная с перестроечных времен?

— Должен признать, что за этот период мы так и не достигли уровня 1990 года. В 2013-м он составил всего 79,59%. Хотя нужно признать, что начиная с 1999 года идет наращивание объемов промышленного производства. Так, с 1998 года, когда был зафиксирован самый низкий уровень производства (33,81% к уровню 1990 года) объем выпуска продукции к 2013 году возрос в 2,35 раза. Это положительная сторона. К положительным сдвигам нужно отнести и расширение наукоемких производств на многих предприятиях, особенно входящих в систему ОПК, а также использование современных технологий.

— В сельском хозяйстве положение, очевидно, еще более удручающее?

— За последние 23 года из севооборота ушел практически каждый второй гектар пашни. Посевные площади сократились с 1990 по 2013 год в 1,77 раза — с 1516,3 тыс. га до 856,8 тыс. га. Поля в области зарастают кустарниками, а в некоторых местах покрылись уже и густым лесом. Много плодородных земель ушло под коттеджное строительство. Это говорит о большей, чем раньше, продовольственной зависимости от ввоза продуктов из других регионов и из-за рубежа. Катастрофически снизилось поголовье крупного рогатого скота — с 1990 года в 3,31 раза (!) — с 845,2 тысячи голов до 271,7 тысячи. Почти в три раза уменьшилось количество сельскохозяйственной техники в регионе.

Конечно, не все так печально, есть и яркие примеры высокопроизводительной деятельности в сельском хозяйстве. Так, продуктивность животноводства все же повышается. Увеличиваются в целом надои коров (с 4181 кг в 2008 году до 5849 кг в 2012-м), растут среднесуточные привесы, растет производство яиц и мяса птицы. Есть примеры отдельных предприятий, как, скажем, в Каменском районе, которые можно считать передовыми по мировым меркам. Но все же эти примеры не могут скрыть общего тягостного положения в отрасли. Сегодня Средний Урал больше чем наполовину живет за счет внешних поставок продовольствия.

— Обычно в качестве одного из важных показателей развития приводятся  данные по строительству жилья. До недавних пор эта сфера испытывала бурный рост. Сегодня есть чем похвастаться?

— К 2013 году мы не достигли уровня 1990 года, на конец прошлого года он составлял 85,3% от уровня 23-летней давности, когда было возведено 2041 тысяча квадратных метров общей площади. Поэтому в данных условиях ставить задачу о ежегодном вводе жилья в расчете 1 квадратный метр на человека (в 2013 году было введено 0,4 кв м на человека) является лишь добрым пожеланием, но далеко не основанием для реальной «дорожной карты».

— Общеизвестно, что все последние годы население области стремительно перебиралось в большие города, главным образом — в Екатеринбург, где есть работа. Сегодня этот процесс остановился?

— С 1990 по 2014 год общая численность населения области уменьшилась на 445 тыс. человек, что равнозначно исчезновению с территории области таких городов, как Нижний Тагил (358,4 тыс. человек), Асбест (67,4 тыс.), и Кировград (20,5 тыс.), вместе взятых.

За этот же период, но уже не условно, а фактически, то есть законами Свердловской области, был упразднен 141 населенный пункт.

При этом наблюдается два процесса исхода населения со своих прежних территорий. Первый характеризуется активным оставлением мест проживания на севере области. Так, в Северном управленческом округе было упразднено 66 поселений, а вот в Южном — только 11. Второй процесс характеризуется перемещением жителей области из сельских поселений и малых городов в более крупные. Таким образом, только в Екатеринбурге происходило увеличение численности жителей, что как раз являлось не столько результатом естественного прироста, сколько повышенного притока людей из других территорий. Важным показателем производственного потенциала области является движение в ней экономически активного населения. За 23 года его количество уменьшилось с 2 млн 446 тыс. до 2 млн 293 тыс. человек, то есть на 153 тыс. человек.

— Недостаток трудовых рук, экономически активного населения — один из факторов, который усугубляет риски последнего времени, а расслоение населения, большая разница в доходах влияет на остроту положения?

— Безусловно. Есть в экономике специальный показатель, который характеризует разницу в денежных доходах 10% самых бедных жителей и 10% самых богатых, так вот у нас эта разница 17,7 раза. Это выше, чем в России в целом, — 16,4 раза. Для сравнения, в Швеции, Германии, Дании это показатель варьируется в пределах 5—8 раз. В США — он выше. Но в последние годы и там этот коэффициент не превышал 16 раз. Почему так важен этот показатель? В немалой степени он характеризует степень социальной напряженности в обществе. И не случайно в странах с устойчивой экономикой предпринимают меры, как только этот показатель начинает зашкаливать за определенную допустимую отметку, обычно стремятся, чтобы доходы 10% самых богатых не превышали доходы 10% самых бедных более чем в 10—12 раз.

— На ваш взгляд, какие конкретно меры можно и нужно предпринять уже сегодня, чтобы и санкциям противодействовать, и в целом заложить основу для развития, в котором мы нуждаемся, вне зависимости от всяческих угроз и эмбарго?

— На эту тему можно написать целый трактат, но если коротко, то, во-первых, нам необходимо усилить программно-проектный подход при разработке мероприятий по развитию территории региона. В его основе как раз и должен быть заложен учет меняющихся внутренних и внешних условий производства и реализации продукции. На исторических примерах мы все знаем, как круто порой меняются эти факторы. Процветала в свое время Ирбитская ярмарка, но как только построили железную дорогу через Екатеринбург, так об Ирбитском торжище стали забывать.

В какой-то степени мы сегодня тоже переживаем некий поворотный момент в экономике как страны, так и региона.

Во-вторых, нам нужно активизировать внутрирегиональную кооперацию предприятий и рынка. Необходимо не только бесконечно твердить об импортозамещении, но наконец составить четкий план мероприятий и начать его реализовывать. Кроме того, нужно, чтобы частный бизнес активнее включался в систему подготовки и переподготовки кадров. Только тогда предприятия получат те высокопрофессиональные кадры, в которых они действительно нуждаются.

А чтобы все задуманное было реализовано, конечно, нужны преобразования не только на региональном, но и на общероссийском уровне. Необходимо формирование в стране новой модели экономического развития взамен ресурсной экономики. Для чего нам нужно усиленно развивать новые технологии собственными силами. Впрочем, об этом мы не переставали говорить и до санкций…