Впрочем, есть и другие примеры того, каким видят будущее своих богатств российские миллиардеры, и какой — судьбу собственных детей.

Напомню, что старший Пумпянский занимает 43-е место в последнем списке самых богатых россиян журнала Forbes. Основной его актив — это Трубная металлургическая компания. В то же время он производит электровозы в партнерстве с фирмой «Сименс». И вообще его бизнес достаточно диверсифицирован.

Младшему Пумпянскому 27 лет, окончил университет Женевы и начал свою карьеру в компании отца Sinara Capital Management инвестиционным аналитиком. Эта структура «рулит» финансами семьи Пумпянских, а также осуществляет «стратегическое управление инвестициями в зарубежную недвижимость» через компанию Sinara Real Estate, говорится на ее сайте.

Последние два года Александр Пумпянский трудился в комитете СКБ-банка по стратегическому развитию и хорошо себя проявил. Во всяком случае так говорят мои знакомые, имеющие отношение к банку. И новая должность, надо полагать, очередной этап, позволяющий вникнуть в семейный бизнес. Как написала газета «Ведомости», отец воспитал сына «как сильного финансиста и управляющего. Теперь постепенно вводит в курс дела».

Но Пумпянский не единственный, кто хотел бы стать основателем бизнес-династии. Об этом, похоже, задумался и Виктор Вексельберг, ряд активов которого находится в Свердловской области. В том числе, к примеру, всем  известный аэропорт Кольцово. Как признался миллиардер в одном из интервью, он не балует своего сына Александра. Потому как хочет, чтобы тот вырос похожим на него. Исходя из чего, отправляя парня на учебу в США в Йельский университет, выделил ему всего 800 долларов в месяц — очень небольшие деньги по американским меркам. «Больше ему не нужно, он ведь учиться туда поехал», — мотивировал свое решение старший Вексельберг. И не скрывает желания, чтобы сын продолжил его дело.

— Самое время озаботиться тем, кто понесет дальше знамя успешного семейного предприятия, — одобряет выявившуюся тенденцию бизнес-тренер Алексей Рябов. — Хотя процесс этот будет непростым, потому как у нас, в отличие от Запада, нет соответствующих традиций.

Можно сказать немного по-другому: отечественный опыт династий капиталистов или управленцев редко оказывается успешным. Скажем, великими предпринимателями можно назвать лишь первых двух Демидовых, тогда как их наследники растаскивали бизнес-империю и занимались мотовством. Единственное, что им можно поставить в заслугу, — меценатство. Скажем, один из последних Демидовых сделал финансовый вклад в достройку флорентийского кафедрального собора.

В советское время возникали династии топ-менеджеров. К примеру, великий авиаконструктор Туполев передал «свою фирму» сыну. Однако при Туполеве-младшем она постепенно угасла — хотя, возможно, к тому были внешние предпосылки непреодолимой силы.

А вот на Урале возникла в свое время весьма успешная династия управленцев Носовых. Сын директора Магнитогорского меткомбината Носова стал впоследствии директором аналогичного гиганта в Кривом Рогу, а внук возглавил Нижнетагильский меткомбинат, а сейчас является мэром Нижнего Тагила.

В то же время нельзя не сказать и о том, что не все отечественные миллиардеры видят детей «рулевыми» семейного бизнеса. А некоторые, как Владимир Потанин, вообще не хотят «портить» жизнь отпрыскам (у него их трое) нажитыми миллиардами. В интервью Forbes Потанин объяснял, что такие состояния, как у него, нельзя передать по наследству: они «демотивируют». «Если вы хотите сделать ребенка счастливым, дайте ему миллион, грубо говоря, но если хотите погубить — дайте миллиард. Все, жизнь закончилась, чего еще хотеть?» — сказал он.

Причем, по его словам, семья поддержала такую позицию. Но это, правда, несколько расходится с тем фактом, что не так давно Потанин развелся с женой, и она получила половину его состояния. И не слышно, чтобы бывшая супруга собиралась пустить эти средства на благотворительность.

Напомню, что в феврале прошлого года Владимир Потанин сообщил о своем окончательном решении присоединиться к инициативе Билла Гейтса и Уоррена Баффетта, самых богатых людей в мире, Giving Pledge («Клятва дарения»).  В рамках данной акции он публично пообещал нажитое им пожертвовать на общественное благо, став первым российским бизнесменом, примкнувшим к этому движению.

Впрочем, кое-кто из российских олигархов отнесся к начинанию со скептицизмом.

«Придуманная американскими филантропами идея наделала много шума. Пока не вполне ясно, как именно она осуществится на практике. Время покажет, — поделился сомнениями Геннадий Тимченко, который уже не раз выражал готовность расстаться со своими миллиардами. — Разговоры же, как кто-то что-то куда-то когда-то пожертвует... Вижу здесь элемент игры и лукавства». Но в то же время согласился с Потаниным в том, что «не стоит оставлять своим детям слишком много».

И действительно, наследнику можно передать свои знания и шаблоны мышления, однако талант генами не передается. Кроме того, у выросшего в достатке значительно слабее бойцовский дух и мотивация, нежели у родителя, который начинал зачастую не просто с нуля, а из нищеты.

Кроме того, нельзя не констатировать, что пример олигархов, передающих свои активы потомкам, весьма развращающе действует на общество. Семейственность становится повальным явлением: руководители самого разного уровня нанимают жен или детей. И это разлагает экономику. Типичная же картина: папа пристроил сына, хотя тот даже близко не обладает нужными качествами и квалификацией, не желает замечать никаких недостатков в его работе, тот, ощущая свою безнаказанность, не только работает спустя рукава, но и, к примеру, намекает молодым сотрудницам: «Если ты мне откажешь, у тебя будут проблемы с моим папой».

Но даже когда всего этого удалось избежать, остальные сотрудники все равно убеждены: «за то, за что меня бы наказали, его похвалят». И это никак не способствует продуктивной работе. О чем говорить, если даже школьники убеждены: если у тебя есть высокопоставленный родственник, тебя возьмут на хорошую работу, даже если ты кретин, если нет, то не возьмут, будь ты хоть гений, — так что учиться не имеет никакого смысла.