Так что будет с рублем, долларом, нефтью и ВВП? На острые вопросы о наболевшем «Уральский рабочий» попытался ответить вместе с аналитиком, доцентом кафедры финансовых рынков и банковского дела УрГЭУ Евгением СТРЕЛЬНИКОВЫМ.

— Евгений Викторович, на ваш взгляд, так «отожмется» ли рубль, есть шанс, что он вернется к отметке, пусть не 30, но хотя бы 40—45 за доллар?

— Боюсь, что уже нет… По крайней мере, в ближайшем обозримом будущем. Дело в том, что макроэкономических причин для стабилизации рубля у нас пока, увы, нет. Ведь от чего в принципе зависит курс? От двух основных составляющих: цены на нефть и динамики валового внутреннего продукта. По ценам на нефть, что всем очевидно, мы наблюдаем тенденцию к снижению. И тут правила нефтяным игрокам мира пока диктует Саудовская Аравия — основной в мире добытчик нефти. Она ведет сегодня четкую политику по снижению цены и увеличению добычи. Саудитам очень важна доля на мировом рынке. Подсчитано, что даже при цене нефти 20 долларов за баррель саудиты вполне могут протянуть год, и только потом начнутся проблемы и для их бюджета (ведь и они живут главным образом за счет добычи). Но если для них 20 долларов терпимо, то для нас — губительно. 50% доходов в нашей стране поступает от продаж нефти.

— Аналитики называют предельное падение нефти 43 доллара. Говорят, что при этой планке Саудовская Аравия все же начнет предпринимать меры по снижению добычи.

— Я привел крайнюю точку, думаю, до 20 долларов за баррель нефть все же не упадет, но до 40 может вполне. Но и 40 долларов за баррель для нашей страны — очень мало. И не только, кстати, для России, сегодня многие нефтяные страны в тяжелом положении. Установившийся тренд на понижение цены очень плохо сказывается на Норвегии, к примеру. Для них планка ниже 80 долларов за баррель начинает серьезно сказываться на бюджете. Как известно, это страна с большими социальными гарантиями. Основные месторождения у них на шельфе, и потому очень капиталоемкие.

— А может, не все так печально? Уже пятый день, как идет укрепление рубля…

— Понимаете, это все-таки рыночная коррекция. И надо признать, тенденция недолгосрочная.

— В таком случае можно предположить, сколько будет стоить доллар через месяц, через год?

 — (Е. Стрельников долго смеется. — Прим. ред.). Вам этого не скажет никто. Даже самая лучшая гадалка.

— Ну хотя бы пределы назовите…

— (Опять смеется…) Поймите, это очень сложно. Я так думаю, колебания будут от 52 до 70 рублей за один доллар. Тренд на понижение рубля на ближайшие полгода-год, на мой взгляд, очевиден, вне зависимости от той политики, которую проводит сейчас Центральный банк, в попытках укрепить рубль.

— У нас все, от домохозяйки до больших политиков, живут в ожидании чуда, что нефть пойдет вверх. Гипотетически это может случиться? Ну хотя бы гипотетически. Мы же сегодня только так и можем разговаривать — в гипотетическом ключе…

— Последние действия основного добытчика нефти — Саудовской Аравии — на рынке, поведение ее представителей на заседании ОПЕК говорит о том, что саудиты и дальше будут придерживаться тенденции к снижению цены и наращиванию объемов. А это негативным образом влияет на цену нефти на мировых рынках.

— А повлиять на Саудовскую Аравию, «перевоспитать» — это нереально?

— Реально. Но России это не под силу.

— В таком случае США могли бы договориться на каких-то условиях?

— Да, вполне. Дело в том, что половина доходов от нефти размещаются на рынке капиталов США, вкладывается в ценные бумаги Америки. Поэтому можно с уверенностью сказать, что Саудовская Аравия зависит в своих решениях от США. Хотим мы этого или нет, но это так. У России, надо признать, никаких рычагов давления на этот рынок нет. Мы даже не страна ОПЕК. Наше слово не является тут решающим.

— Нефть составляет пусть существенную, но все же, как вы говорите, половину наполнения нашей экономики. Теоретически мы могли бы влиять на курс рубля, укрепляя другие ее сферы….

— Думаю, по итогам за этот год и в следующем у нас будет либо нулевая динамика по ВВП, либо отрицательная. Мы входим в полосу достаточно тяжелого финансового и экономического кризиса. Очевидно, будет идти сужение всех рынков, возможен рост безработицы. Может быть, это произойдет не в 2015-м, а в 2016 году, но, исходя из нынешних реалий, это очевидно.

— Власти, на ваш взгляд, правильные решения принимают по спасению ситуации?

— Понимаете, спасая положение в краткосрочной перспективе, ЦБ создает проблемы на будущее, на средне- и долгосрочную перспективу. Да, поднятие ключевой ставки ЦБ несколько стабилизировало ситуацию на валютном рынке сегодня, но на динамику будущего ВВП это, надо признать, повлияет отрицательно. Дело в том, что повышение ключевой ставки разом на 7 процентных пунктов для реального сектора экономики — очень тяжелое ярмо. Деньги для них стали в разы дороже. Кредит сейчас взять практически нереально.

Ко всему это тут же повлияло на ипотеку. Общеизвестно, что в нашей экономике одним из локомотивов является строительство. Сужение ипотечного рынка очень негативно влияет на рынок строительства, а далее и всей обслуживающей этот сегмент отрасли — производство цемента, стройматериалов и т. д. То есть следом проседает целая огромная отрасль. Сбербанк на днях сделал заявление, что будет кредитовать покупку жилья под 15%, но это очень дорогая ипотека для среднестатистического заемщика. Думаю, минимум на 60% сократится рынок ипотеки в ближайшие 3—4 месяца, а там посмотрим. Я так думаю, к концу 2015 года он достигнет величины 15—20% от уровня 2013 года.

— На ваш взгляд, могут заморозить валютные вклады, запретить свободное хождение доллара?

— Думаю, до этого не дойдет. Да и зачем это делать? Доллар все равно будет обращаться на черном рынке, только на 40—50% дороже, чем в открытой продаже в обменных пунктах. Так что это абсолютно бессмысленная мера. Этим экономику не стабилизируешь уж точно. Заморозить вклады банки могут только в том случае, если это предусмотрено договором.

Все-таки у ЦБ средств пока хватает, чтобы таких мер не предпринимать.

— Ослабление рубля вызвало отток мигрантов из нашей страны, как это, по вашему мнению, скажется на экономике?

— На мой взгляд, этот поток будет не такой большой — 20—30 %. Все дело в том, что у них дома тоже несладко. В тех странах, откуда к нам прибывает основной поток мигрантов, ситуация в экономике во многом зависит от состояния нашей экономики. Так что и у них спад будет не меньше. Так что не думаю, что они массово начнут покидать уже пригретые, насиженные места. Ко всему, часть освободившихся вакансий займут наши сограждане, попавшие под сокращения и увольнения.

— На ваш взгляд, что нужно сейчас делать, чтобы выйти из кризиса с минимальными потерями, чтобы как можно быстрее исправить положение?

— Создавать условия для бизнеса. Главным образом условия для инвестиционного кредитования. Причем как реального сектора экономики, так и финансового, тех же банков, к примеру. Причем не только банков с государственным участием. Да, это подстегнуло бы инфляцию, но и производство бы подстегнуло. Снизило бы риск увольнений и сокращения реального сектора экономики. Конечно, это не единственная мера, но, на мой взгляд, определяющая. Я бы приложил силы именно в этом направлении.