Роль блюдечка сыграл Интернет, куда автохулиганка регулярно выкладывала видеролики о своих дорожных «подвигах». Если бы не эти железные улики, вряд ли бы правоохранители осмелились закрыть столичную мажорку на десять суток. А она, видимо, настолько уверовала в собственную неуязвимость, что отключила инстинкт самосохранения и вывалила на всеобщее обозрение свое грязное бельишко.  

На хороший срок наскребли бы в соцсетях и живодерки из Хабаровска, если бы не были неподсудны по причине малолетства. Но негатива в свой адрес получили по полной программе, хотя рассчитывали явно на другие дивиденды, когда выкладывали видео об издевательствах над животными.

Не выложи на своей страничке студентка МГИМО Элина Бажаева свои откровения о том, как ей некомфортно в «рашке», страна вряд ли когда-нибудь узнала, какие дипломатические кадры готовят в престижном вузе.

Все три истории — об общественной пользе, которой способствуют две вещи: всеобщая доступность Интернета и стремление к самовыражению отдельных граждан. Благодаря им мы многое можем узнать друг о друге.

Но, с другой стороны, общедоступность и свобода самовыражения легко превращают Интернет в виртуальный забор, на котором можно написать все что угодно: кого-то оболгать, кого-то оскорбить. И не нести за это никакой ответственности. Слабые попытки общества каким-то образом защититься от некорректной информации пока ни к чему не привели. По крайней мере, судебная практика не знает таких примеров, чтобы распространитель ложной информации в Интернете поплатился за это.

Но дело не только в безнаказанности клеветников. Если с вымазанного дегтем забора можно соскрести написанное хулиганской рукой, то попробуй выловить из безбрежных глубин Интернета гнусную сплетню, запущенную недоброжелателем, если ее копии разошлись по десяткам адресов! И кто знает, когда и где эта ложь всплывет, а ты даже не будешь знать об этом, соответственно, не сможешь и опровергнуть.

 Моей коллеге недавно позвонил доброжелатель и сообщил, что обнаружил в соцсетях адресованную ей оскорбительную запись. «Могу скопировать и прислать тебе, чтобы ты могла достойно ответить», — предложил звонивший. «Я надписи на заборах не читаю», — отрезала коллега.

И я ее поддержала.